Фантастические тетради - Страница 81

— Нет, — махнул рукой Юзеп, — мы говорим о разных вещах. Бонтуанские влияния на Земле и в Акрусе не так существенны, как кажется. То, что ты называешь «исторической программой», заложить невозможно. Я мог бы назвать еще несколько схожих программ, но не стал бы проводить столь категоричных аналогий. Тем более что влияния, как таковые, здесь ни при чем.

— Однако влияние «древесников» более чем очевидно.

— Ах, «древесники»! — Юзеп совсем по-человечески хлопнул в ладоши. — Если б только они…

— Вы представляете себе «библейский сюжет»?

— Да, от подобных «сюжетов» никто, ни в какой момент не застрахован. Там что ни остров в океане — то свой сюжет. Какой-то из них должен был стать доминирующим. Влияния «древесников» никто не отрицает. Но пойми, никто не ставил задачу привязать человечество к строгим канонам. Речь идет лишь о морально-этической основе, способной защитить конкретную цивилизацию от самой себя, помочь ей выжить. Вы приняли основу, но все, что наложилось на нее потом, — это уже ваше творчество. И чем дальше, тем больше оно ваше.

— Вы всегда уверены, что фактура нуждается в таких влияниях?

— Только в случае, если «гуманные» существа вынуждены подчиняться «антигуманным» законам выживания, губительным для развития интеллекта. Бонтуанцы ставили цель защитить, прежде всего, интеллект. Все их влияние — это гибкая граница между сознанием и инстинктом.

— Хорошо, — согласился Фрей, — а бонтуанская манера закрывать фактуру, это тоже способ защиты?

— Это всего лишь ответственность. Закрывается не фактура, а доступ к ней извне.

— Тогда, если можно, подробнее о методах защиты «древесников».

Бонтуанцы вернулись на некоторое время в свой телепатический тайм-аут, видимо, собираясь с мыслью или, проникаясь манерой восприятия Фрея, которая казалась им слишком непоследовательной. Пока Бегар не догадался указать на его манжет:

— Что это у тебя?

— КМ-персоналка, будто не знаешь?

— Это защита. Самая мощная и надежная защита Ареала. Не так ли?

— Пожалуй, так.

— Ты чуть не простился с жизнью, оставив ее однажды.

— Не спорю.

— Но в планетарной фактуре опасности не меньше. Как ты считаешь, имеют ли там право на защиту? И если да, то что бы это могло быть?

— Думаю, хорошая дубина.

— Вот мы и сделали первый шаг назад в гуманитарном прогрессе.

— Ну да! Ты имеешь в виду иллюзию защиты.

— Именно. По крайней мере, уходя в пески, тебе не придет в голову оставить свои иллюзии под куполом платформы.

— С одними иллюзиями меня бы вряд ли понесло в пески…

— Ты не прав. То, что ты называешь «религией» — защита очень надежная. А истинная вера — это то, что посредники называют «инстинктом истины», который выведет из любых зыбучих песков.

— Я выбирался без веры…

— …в Бога, но с верой в то, что это не самый достойный для тебя конец. Ну, чем не иллюзия? Какая разница, что именно открыло в тебе спасительную интуицию?

— Истиноверам не всегда везет.

— Это всего лишь издержки физиологии «истиноверства», — уточнила Анна.

— Если это наука, то бонтуанцы, несомненно, в ней преуспели?

— Но, Фрей, это элементарные вещи, которые признают даже посредники.

— Ладно, а в чем, по-вашему, заключается защита посредника?

— В БКМ-манжете, — съехидничал Бегар.

— Нет, конечно, — возразил ему Юзеп, — они считают, что не нуждаются в ней вообще.

— Они мазохисты или одержимые?

— Ничего похожего ни на то, ни на другое. Они приспособились воспринимать все, как есть.

— Они, — уточнила Анна, — обладают способностью приспособить себя к любым обстоятельствам. Это рискованная способность, но на то они и посредники.

— Они имели влияния на Земле?

— Они ни на кого не влияют. Говорят, на посредника проще наступить, не заметив, чем разобраться, что это такое. Это так.

— Нет уж, — возмутилась Анна, — вспомни их «религию Богов» и вспомни, во что это обошлось бонтуанцам!

Некоторое время они спорили между собой. Многие реплики Фрей абсолютно не понимал, и чем дальше заходило его непонимание, тем осмысленнее становилось выражение лица: «Определенно, — рассуждал он про себя, — Баю был самым способным из них. Но где он, этот Баю? И когда мне будет оказана честь, предстать перед его драгоценным молчанием?»

В конце концов, его собеседники пришли к единому, доступному для фактуриала мнению: посредники — необычная раса, в них сама природа заложила уникальное свойство игнорировать все, даже собственные неприятности.

— Но почему «посредники»? Между кем и кем?

— Это долгая история. Пожалуй, между всем, что имеет противоречия. Это основа их мировоззрения.

— А вы?

— А ты готов мириться со всем, что происходит вокруг тебя? К примеру, с тем, что никогда больше не увидишь своего друга?

— Если имеется в виду Суф — ни за что! Я не могу ему позволить такой роскоши!

— Значит, с посредниками тебе будет непросто. Считай, что первый тест не прошел.

— У вас тоже существует школа?

— Ты хорошо себе представляешь, что есть Ареал? Здесь все давно уже выросло из каких бы то ни было школ, а посредники и подавно. Цивилизации, как единого целого, фактически не существует. Впрочем, все это тебе еще предстоит узнать. Разве что Расс иногда развлекает себя тем, что коллекционирует парадоксы Ареала. Для тебя это, может быть, школа, но все может оказаться сложнее.

— В смысле?..

— Ты и Ареал — между вами никакого связующего звена не предусмотрено. Одни сплошные противоречия. Так почему бы не рискнуть?