Фантастические тетради - Страница 299

299

Надо сказать, этот путь решения проблемы наиболее опасен. Одно интуитивное понимание процесса ничего не дает. Практические манипуляции с антенной, даже в рамках Z-диапазона, предполагают практическую манипуляцию с антигравитантом, — это так же опасно, как разбирать гранату, не имея понятия, что за «игрушка» у тебя в руках. По статистике, предельные цивилизации, имеющие такую «игрушку», выживают в одном случае из ста. Если учесть, что количество орканейтралов к общему числу разумного поголовья Ареала исчисляется в миллиардных долях процента — вряд ли подобное направление деятельности оправданно. Как можно подорваться на антигравитантах? Как угодно. Хорошо бы знать, как на них не подрываться; и если существуют до сих пор предельные цивилизации, ведущие успешные опыты с таким опасным предметом, — так это только до поры до времени. Иметь проблемы на свою голову можно великим множеством способов: от бытового контакта с полтергейстом (да простят меня уфологи) до моментального сжатия вселенной в одну точку (да простят меня физики), с перспективой свертывания к чертям нескольких пространственных Уровней. Вопрос не в том, как подорваться, было бы желание, а в масштабах предполагаемых разрушений. Желание устроить вокруг себя мертвую зону у предельных, как правило, есть. И сюжетов по ее устройству хватит на долгую мыльную оперу с элементами триллера. Все говорит о том, что интеллектуальный прогресс не стоит на месте даже тогда, когда имеет тенденцию к саморазрушению. Фактурологи говорят иначе: «Оркариумная нейтрализация есть в чистом виде мутация субстанции личности, первая практика адаптации микрополярных субстанций в субстанции макрополярной». Но «суперреактивный» мутагенез, позволяющий точечную константу превратить в пространственную переменную, пока что не наблюдается. Вполне возможно, что его попросту нет, как нет исчерпывающих объяснений происхождения в естественной природе самой субстанции личности. И если цивилизация Ареала не представляет себе в полной мере таинства происхождения естественных фактур — значит, в будущем ее ничего нового не ожидает. Ее апогеем станет поворот назад, а ее логическим концом — возвращение к истокам. Дескать, ваша миллионолетняя история подошла к концу, и на следующей остановке пассажиров не будет. Как говорится: выход обычно находится там же, где вход, а антигравитант — всего лишь фактор тормозного парашюта. «Может быть, — говорят фактурологи, — когда-нибудь мы найдем цивилизацию, способную обойти последний барьер. Но пока еще не начали, всем разумным существам, ведущим борьбу за выживание, надо усвоить одну простую истину: борьба за вымирание, порой, оказывается гораздо более трудной и жестокой».

Глава 30

— Так и сказал, убираться с планеты подальше? — переспросил Бароль, разглядывая красочные картинки с парусами. Саим кивнул.

— И повторил много раз.

— Хороши дела. Будто я сам не догадался, что отсюда пора уносить ноги. А он не уточнил, куда и каким образом?

Саим лишь улыбался в ответ.

— Представь себе, в моей голове до сих пор шумит море.

— Оно шумит под фундаментом прики. Начался прилив.

— Как вовремя мы успели. Скажи честно, если б я не сохранил книгу — ты не поверил бы ни за что?

— Случайную книгу можно купить у бродячего торговца, который за одного рыбьего тамаципа библиотеку готов продать. Твоя слепота уничтожила сомненья. Так же были ослеплены Клис и Фальк. Они нашли «молнию Босиафа». Эта штука светится ярче солнца.

— Неправда, — возразил Саим, — я уверен, она светится точно так же.

— Ингурейцы верят, что она собирает души умерших альбиан. И не поднимется раньше чем призовет к себе последнего из нас.

— Этого не будет никогда. В Папалонии воды нет. Мы должны отправиться туда, чтоб ты увидел своими глазами…

— Черные камни и плесень? — удивился Бароль. — Как ты не понял до сих пор, что это не та Папалония; что она станет такой через тысячи лет, когда сойдет вода.

— Значит, «молния Босиафа» без нас не поднимется, — заявил Саим, — не спеши, еще будет время. Если я жив до сих пор — значит, я бессмертен. Я ведь, правда, бессмертен?

Бароль углубился в книгу, стараясь разобрать анголейские каракули.

— Фальк покончил с собой, — сказал он, — Клис не вернулся. Мертвая вода стоит стеной повсюду, от Косогорья до пещер Ингуреи. Люди пропадают. Босиане даже не старались перебираться вверх по горе. Ни одна тварь не приползла к нам из низины, даже когда шпиль старой прики исчез под водой. Если б я понимал, что происходит — я бы знал, что делать. Похоже, ты действительно бессмертен, братишка.

Довольный Саим растянулся на матрасе.

— Хочешь, я приведу к тебе повара, — предложил Бароль, — этот плут изобрел чудодейственный яд: в дождевой воде он безвреден, в морской — убивает наповал. Как я могу расстаться с таким гениальным негодяем? Я заколотил его в бочку и просверлил одну дыру сверху, чтоб не убился без моего разрешения. Думаю, если направить его изобретательность против твоей слепоты…

— Не надо, — ответил Саим, — не хочу видеть море на месте Старой Прики.

— Счастливчик, — Бароль снова погрузился в книгу, — что тут скажешь?

— Хочешь, я войду в «молнию Босиафа»? — шорох страниц прекратился. Саим уловил «флюиды» тяжелого взгляда Бароля. — Что мне терять? Знаешь туда дорогу? Ведь ты лазал в преисподнюю, я знаю.

— Войдешь?

— Ты поставишь прику на якорь у ближайшего жерла. Аладон спустит нас на дно под воздушным куполом. В Ингурее стоит вода — значит, есть суша. Если ты будешь со мной, все получится.

299